Больше чем жизнь - Страница 16

Стивен переставил чашку на ночной столик, поправил ей постель и помог передвинуться к изголовью кровати. От него исходил свежий, чистый запах, почти такой же, как запах леса после дождя.

— Спасибо за все, — чуть слышно поблагодарила Сюзан и нервно отхлебнула глоток чая. — Но ты не ответил на мой вопрос.

— На какой вопрос?

— Как получилось, что ты оказался в нужном месте в нужное время? Только не говори о случайном совпадении, ладно?

— Я следил за тобой, — вдруг обескураживающе просто ответил Торн.

— С какой стати? Неужто у меня такая увлекательная жизнь, что тебя так к ней тянет? — Она села на постели. — И вообще я никак не могу взять в толк, почему тебе так важно докопаться до истинной причины смерти Генри? Конечно, он твой брат, но ведь ты никогда не виделся с ним. Желание обелить его имя?.. У вас даже фамилии разные — как тебя может затронуть его дурная слава?

Сложив руки за спиной, Стивен мерил комнату быстрыми шагами.

— Ты права, — глухо сказал он, — никто и не догадывается, что Генри — мой брат.

Он расхаживал взад и вперед по ее спальне, то вступая в круг света, падающего от торшера, то опять исчезая в тени.

— В детстве я сменил немало приютов. Иногда бывало так одиноко и трудно, что мне казалось, я не выживу, и тем не менее я выжил. Почти все приюты, как правило, находились за городом, недалеко от леса или реки. И близость к природе меня спасала. Я устраивал себе убежище и, когда становилось совсем невмоготу, подолгу скрывался там.

Сюзан было близко все, о чем он сейчас говорил. Здешние окрестности с их лесами, рекой тоже укрепляли в ней веру в то, что когда-нибудь в ее жизни все образуется. А в детстве достаточно было просто выйти из дому и спуститься к реке, чтобы хорошее настроение вернулось к ней. И тогда уже легче переносилось молчаливое равнодушие тети Нэнси.

— Надеюсь, что я понимаю тебя, — сказала Сюзан с грустью. Выходит, им обоим недоставало в детстве душевной теплоты и они искали утешения в лесу, у реки… От этой мысли Сюзан похолодела — таким вдруг близким и родным он ей показался.

Стивен молча подошел к тумбочке и взял в руки фотографию, с которой улыбались Сюзан и ее маленькая сестренка. Кадык его дернулся.

— Я рос изгоем, а у других были семьи, и я видел, как это важно, когда рядом с тобой близкие люди. — В голосе его было столько горечи, что у Сюзан защипало глаза от подступивших слез. — Кто знает, случилась бы с Генри беда, окажись я рядом? Возможно, если бы я знал его лет десять или хотя бы пять назад, мне не пришлось бы читать в газетах о некоем Генри Ханте, замешанном в афере с ценными бумагами.

— То есть ты хочешь сказать, что эта афера с облигациями — твоя вина? И теперь ты хочешь как-то ее загладить? — Сюзан удивленно покачала головой.

Глаза Стивена излучали чистый и ясный свет. Он грустно улыбнулся.

— Как говорится, после драки кулаками не машут, но я должен выяснить, что с ним произошло, и вряд ли мне это удастся без твоей помощи.

Сюзан, выросшей у тетки, было до боли знакомо, что значит нуждаться в поддержке и раз за разом натыкаться на непонимание, безразличие или, хуже того, презрение.

— Ладно, — сказала она, — будем действовать сообща.

Она видела, как тревожное ожидание на лице Стивена сменилось радостью. Весь как-то приободрившись, он шагнул к двери.

— Мы непременно найдем эти бумаги, Сюзан, и выясним, отчего погиб Генри. А сейчас тебе лучше поспать. Обсудим все завтра. — Он вышел, тихонько притворив за собой дверь.

Измученная бессонными ночами, Сюзан рухнула на подушки. Господи, не дай мне ошибиться на этот раз! — молила она. Даже если предположить, что они разыщут облигации, все равно ей придется теперь многое изменить в своей жизни. Работая бок о бок с Торном, встречаясь с ним каждый день, да просто зная, что он лежит в гостиной на диване, она не сможет оставаться прежней Сюзан, предоставленной самой себе. Ей предстояло все хорошенько обдумать.

…Сон не шел. В сотый раз Стивен переворачивался с боку на бок, все еще надеясь, что, поменяв положение, он сможет поменять и направление своих мыслей. Ничего не помогало. Мысли его постоянно возвращались к Сюзан. О чем бы он ни думал — о письмах ли Генри, о приютах ли, в которых вырос, — все замыкалось на этой прелестной женщине.

Ему вдруг захотелось вдохнуть свежего предутреннего воздуха. И, может быть, немного успокоиться…

Он зажег свет и посмотрел на часы. Они показывали половину пятого. Встав с дивана, он натянул джинсы, подошел к окну и поднял раму. Легкий ветерок, напоминавший о вчерашней грозе, повеял ему в лицо, занавески на окне заколыхались. Он постарался внутренне расслабиться, сосредоточившись на ощущении приятной прохлады, и ему это почти удалось, но вскоре воспоминания вновь овладели им.

Стивен помнил до мельчайших подробностей, как нес ее вечером по лестнице. Кровь тогда закипела в жилах от невероятной близости ее влажного тела, ее рук, обвивших его шею. Когда он вытирал ей волосы, отчаянно борясь с желанием обнять ее, прижать к себе, она вдруг сама прислонилась к его груди, обессилевшая и ищущая защиты. Он отчетливо помнил приятную тяжесть этого тела, распалившего его настолько, что пришлось поскорее распрощаться, пока не произошло того, о чем он потом бы пожалел.

Стивен отвернулся от окна. Со вчерашнего вечера он не мог больше думать ни о чем, кроме нее. Вряд ли это поможет ему докопаться до истины…

Стараясь освободиться от этого наваждения, он натянул тельняшку. Черт, он же забыл позвонить шефу, когда ходил за сухой одеждой. Тот опять будет выговаривать ему. Да, несомненно, он начал терять квалификацию. Пора спуститься на землю и приступить к своим обязанностям.